жизнь прекрасна

Под влиянием момента и шампанского, взяла и во всем призналась мальчику, получила от ворот поворот. Но это меня не очень расстроило, потому что остаток вечера мы с девочками допивали шампанское, трындели и танцевали (как я давно не танцевала, а главное почему?!).
Сегодня проснулась довольная, напевала Кипелова, поехала к тренеру, а в автобусе рядом со мной мужик сел, а него такой запах: легкий одеколон, пот, табак, кожа мммм. Я прям поплыла.

И тут внутри голос, не субличность, нет. Так, не выключающееся радио, станция "что люди скажут" и несется оттуда: вот должна страдать, размазывать сопли, а ты! Радуешься жизни и чувствуешь, будто тебя с цепи отпустили или из тюрьму выпустили. Или мальчик тебе только на словах нравился?! И дня не прошло, на других смотришь! И хорошо, что отказал, зачем ему такая ветреная и распущенная?!

А мне так смешно стало, думаю да хоть шалавой назовите, лишь б и дальше мне так хорошо было! еще бы нацеловаться вдоволь

с праздником!

Люблю их

- Ренджи, пообещай мне…
- Обещаю.
- Я не закончил.
- Заканчивайте.
Нет, Бьякуя больше не рефлексировал, не расписывал длинных многословных внутренних монологов об особенностях взаимодействия с лейтенантом и специфике их союза.
Ему сейчас вовсе не до того было, если уж на то пошло.
- Ренджи, пообещай, что ответишь честно. Ренджи.
- Тайчооо! – Абараи поднял взгляд и развел руки в стороны, демонстрируя палочки с куском мяса в одной и рисовый пирожок в другой. – Ну ыыыы!
На индивидуальном невербальном диалекте лейтенанта шестого отряда это означало «Кучики-тайчо, я настоятельно рекомендую вам перестать задавать глупые вопросы, особенно когда я занят поглощением этой вкуснейшей пищи. Разумеется, я отвечу вам честно, потому что во-первых когда я вру, то отчаянно палюсь, а во-вторых у меня атрофирован ген вранья, а уж особенно по отношению к вам, потому что я вас люблю и уважаю, и даже сразу не могу решить, какое из этих чувств во мне преобладает»
А самое смешное, что Ренджи мог все это сказать и вслух, но не видел в этом никакой необходимости. Особенно когда ел.
- Скажи, Ренджи, а вот если вдруг нас всех предаст, скажем, офицер Мадараме. Что ты сделаешь?
- Что я сделаю? – на секунду лейтенант глянул куда-то вверх, а затем снова возвратился к своей плошке с едой. – Кину в вас блином.
- Неожиданный ответ. А за что же блином и в меня?
- За то, что вы такие вещи говорите. Иккаку-сан и предаст? Забудьте то, как шевелился ваш язык, когда вы сопоставили два этих понятия. Иначе я возьму блин, вот смотрите, я уже беру его!
- То есть ты уверен, что он никогда не пойдет против закона?
- Что значит не пойдет? Еще как пойдет. Если, например, Юмичику-сана захотят казнить из-за какой-нибудь глупости.
Бьякуя проглотил намек. Если кто-то считал, что Абараи не умеет быть немного жестоким, то ему следовало хоть раз обидеть кого-то из его друзей.
- А почему если офицера Аясегаву захотят казнить, то выступать против этого будет правильно?
- Потому что Юмичика-сан хороший, и если его захотят казнить – то это будет какая-то ошибка или провокация скрытого предателя. Если хотите, Кучики-тайчо, сядьте ко мне на колени.
- Зачем?
- Ну, все родители, когда объясняют детям очевидные вещи, сажают их на колени и гладят по голове. Вот я подумал, может нам тоже попробовать?
- Пошел вон.
- Ну вот, обиделись. Тайчо, ну етический матрас, вы опять затеяли какие-то трения…
- Прения.
- Я так и сказал.
Бьякуя улыбнулся. Не хотел он улыбаться сегодня, а все равно улыбнулся, иначе убил бы этого дуралея чайником. Он не мог представить, как до сих пор терпит в своем доме человека, любящего его до такой степени.
- А если однажды ты увидишь, как я стою на стороне врага? – признаться, Кучики ожидал, паузы, резкого жеста, ну или хотя бы внимательного взгляда.
Ренджи продолжал сосредоточенно расслаивать пирожок с бобовой пастой, чтобы сначала вылизать начинку, а потом съесть остальное.
- Вы просто подмигните мне, и я сразу пойму, что у вас есть план, и скоро вы их всех нагнете.
- А если не подмигну?
- Сделайте пальцы крестиком.
- А если не сделаю.
- Ну тогда давайте сейчас придумаем условный знак, которым вы мне всегда будете показывать, что вы понарошку на стороне врага.
- А если я скажу, что я там не понарошку?
- Это как? - ну хотя бы внимательного взгляда он дождался, и на том спасибо.
- По-настоящему.
- Ну скажете и скажете. И правильно, все равно же будете понарошку, так зато убедительней будет.
- Ренджи, я тебя почти ненавижу.
- А я вас – нет. А если вы хотите весь вечер доставать меня такой ерундой, то я пойду к себе, а вы тут сидите и фантазируйте, какой из вас получится злодей. Очень круто. Когда удушливое облако пафоса выветрится в окно, я вернусь, и будем опять хорошо проводить время.
Трудно было поверить, но Ренджи в самом деле поднялся и ушел.
Через пару секунд вернулся, цапнул с блюда горсть пирожков и после этого удалился снова, громко топая.
http://mistermasochist.diary.ru/p83031031.htm

(no subject)

... Он был от рождения и навсегда заторможен самим Господом Богом. Он был не просто неспортивен, он был АНТИспортивен. И тогда он стал играть в пинг-понг. Много. Часто. Каждый вечер. Под сдавленный хохот партнеров и хорошеньких зрительниц. Уже в институте, в коридоре на третьем этаже. До обалдения. Вы знаете, как это выглядит: чайник, пытающийся играть в пинг-понг?.. До отвращения. В ущерб науке... Первой ракеткой курса он не стал, но третьей, между прочим, - таки-да, сделался. И отхватил вдруг при сдаче норм разряд на пять тысяч метров. А десять тысяч пробежал так, что его послали было на спартакиаду студентов, но он отказался ехать - ему сделалось неинтересно, ведь он уже добился своего: в очередной раз преодолел в себе чайника и заполучил то, чего недодал ему Господь Бог... Да и времени не было совсем. Ему предстояло еще преодолеть абсолютную неспособность свою к языкам, к танцам, к плаванию и к живописи...
...Он был танк на тонком льду. Нельзя так ошибаться в выборе смысла существования. Фундамент должен быть прочным, пусть даже стены - жидкие. А у него было наоборот. Всегда. С самого детства. С того самого момента, как он вдруг осознал, что не может ничего, а сможет - все, и это сознание стало его modus operandi, и modus vivendi, и модус-всего-на-свете...
(с.) Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики